В день святых Петра и Февронии, 8 июля Виктор Никитович и Людмила Григорьевна Герасименко отметят пятьдесят первую годовщину своего семейного союза.
 10.07.2013
 Общество
 0 коммент.
 2118 просм.
 Автор: Людмила Перелыгина
 День любви и брака для этих уже пожилых супругов – особенный. В этот день много лет назад они встретились. Место встречи – цех одного из днепропетровских заводов, куда два студента пришли на практику. Никакой лирики, никаких цветов и огней. Но видно, что – то перебежало от сердца к сердцу, зажглась какая - то искорка.
— Сейчас я даже не припомню, как это было, — говорит Людмила Григорьевна. — Так, разговоры, как-то вместе в кино сходили. А Витя вдруг сделал мне предложение. Через месяц после знакомства.
Виктор Никитович вздыхает и улыбается, вспоминая прошлое. Он ничего не рассказывает, потому что говорить ему после инсульта трудно. Но видно, что ничего он не забыл, хоть миновало с той поры полвека.
Люда ему отказала тогда. Она считала, что делать предложение девушке через месяц после знакомства – слишком легкомысленно. А в ее семье легкомыслие не допускалось. Отец и мама девушки и в строгие советские времена сумели сохранить православную веру. Хранительницей веры была бабушка Татьяна, прожившая на свете ровно сто лет. Бабушка постоянно ходила в храм к литургии и дочку, и внучку наставляла в правилах православия. Учила делать добро людям, отдавать им все лучшее, а себе, что останется, учила быть твердым в слове и почтительным к родителям. Как-то незаметно внучке передалась ее наука. Школьные учителя советовали девушке поступать на филологический факультет. Сама она мечтала о работе врача или агронома. Но однажды случайно услышала разговор взрослых. Отец сказал, что мечтает о том, чтобы его дочь стала инженером. И дочь выполнила желание отца - поступила в Днепропетровский металлургический институт.
Вот и к замужеству Людмила относилась серьезно, хотела все взвесить и обдумать. Но вот вернулась она с каникул, а подружка говорит, что Витя ходит сам не свой.
— Что же наделала, Людка, у него ведь до тебя ни одной девчонки не было, он с первой с тобой встречаться стал, — сказала она.
И эта сказанная походя фраза решила дело. Людмила Григорьевна сказала: «Да». Так создалась эта крепкая православная семья. Впрочем, Людмила Григорьевна не любит словосочетания православная семья. Говорит, что бывают обычные семьи, которые создают верующие люди, которые стараются согласовывать свою семейную жизнь с заветами веры.
А первый завет – это любовь. Но не нынешняя легкомысленная любовь – страсть, а любовь-жертва, любовь-служение. Первым испытанием чувству стало испытание бытом. Первое время молодые жили в семье мужа. В однокомнатной квартире находилось место родителям Виктора Никитовича, его братьям и сестре, и молодой семье с младенцем.
— Как же вы выдерживали жизнь в таком «колхозе»? – спрашиваю Людмилу Григорьевну. – Ведь железная выдержка нужна.
— А я особо и не ощущала этого, — отвечает она. – Мы с Витей всегда жили в больших семьях. Привыкли.
Уметь уступать, приноравливаться, уважать желания друг друга – это ведь самое главное искусство жизни в семье. Сейчас оно почти потеряно. Во всяком случае, владеют им немногие.
Виктор и Людмила умели это. А может быть просто любили своих родных? Вот ведь в Ливны они переехали по настоянию Людмилы Григорьевны, потому что ее мама очень тосковала по дочке. В Ливнах опять оказались в большом семейном гнезде. В доме на улице Рабочей жили родители Людмилы Григорьевны, ее родной брат с семьей, ее тетя и бабушка. Дом был и есть – старинный, купеческой стройки, двухэтажный. Вите, Люде, Олечке и Ане отвели отдельную комнату на втором этаже. Прожили несколько месяцев, и в один, далеко не прекрасный, день наружная стена дома просто рассыпалась. Все жильцы срочно эвакуировались во времянку, и Виктор Никитович при помощи двух двоюродных братьев Людмилы Григорьевны стал восстанавливать стену, а пришлось и весь дом обновить. Работы оказалось очень много. К октябрьским холодам успели переселить в тепло только женщин и детей, а молодые мужчины остались во времянке.
— Утром выходят, закутанные в шали, в одеяла, — вспоминает Людмила Григорьевна. –Так и на работу бегут. И ничего, никто не хныкал, не жаловался. Шутили и смеялись над своим житьем бытьем.
Герасименко умели стойко переносить неприятности и трудности, которая им посыла судьба. Да, по их словам, и трудностей никаких в их жизни не было. Ну, работали много, ну, растили троих детей и при этом ухаживали за стариками, содержали в порядке дом, принимали в гости родственников, которые жили у них иногда и подолгу. Пока были молоды, отдыхать приходилось немного, а развлекаться и того меньше. Но разве все это несчастье? Да это же радость, такая жизнь!
Но ведь, уставали же сильно. Неужели не ссорились, когда уставали?
— Нет, — уверенно отвечает Людмила Григорьевна. – Ну, поворчим иногда друг на друга, но чтобы серьезные ссоры, такого никогда не бывало.
Бабушка научила тому, что муж кормилец, но от жены зависят дружба и покой. Она и дочку теперь учит бережному отношению к главному мужчине своей жизни. Муж пришел с работы усталый и расстроенный? Так не торопись с расспросами и требованиями, успокой его, поговори ласково. И увидишь, что через некоторое время огорчение уйдет, досада исчезнет.
И еще она учила своих детей постоянно молиться за семью, просить у Бога помощи для нее. Сама она по примеру бабушки Татьяны не пропускала ни утренних, ни вечерних молитв. Виктора Никитовича к своему молитвенному труду не привлекала, у мужа и так забот полно. Считала, что это мужское нерадение должна искупать жена усиленной молитвой.
Виктор Никитович вырос в семье не слишком религиозной. Бога там уважали, против верующих ничего не имели, но требования церковного устава не соблюдали. Много времени прошло, пока он по примеру жены взял в руки молитвенник.
Но все эти годы он в глубине души гордился свой «игуменьей». Своей веры Людмила Герасименко не скрывала, и как- то так сложилось, что соседи и сослуживцы, которые в советское время опасались кар за посещение церкви, обращались к ней с просьбами. Записку о здравии подать, отпеть кого – то заочно, заказать молебен.
— Молитва - самая надежная защита семейного счастья, — убеждена Л.Г. Герасименко. – Я в этом на практике убедилась.
Она имеет в виду случай, который не так давно произошел в семье ее дочери Анны. Машину, на которой ехали партнеры по бизнесу, в том числе супруг Анны, обстреляли. Живыми из этой переделки вышли, только Анин муж, да шофер. Шофер – верующий человек, носит на шее крест с мощами. А за благополучие путешествующего Виталия усиленно молились теща, жена и монахи того монастыря, который он помогал восстанавливать.
Бог самый главный защитник семейного счастья. В этом Людмила Григорьевна особенно утвердилась в последнее время, работая в церковной лавке при Беломестненской церкви.
— Месяцев шесть назад появился в храме мужчина, — рассказала она.
— Он что-то набедокурил, навертел такого, что жена ушла и ребенка забрала. И, кажется, уже сошлась с кем-то. Но мужчине этому стало вдруг страшно (не иначе как молится за него кто-нибудь). И он в растерянности пришел-таки в храм и решил с помощью Божией не сдаваться, бороться с бесами, воевать за свою семью! Он покаялся… понимаете, не просто назвал грехи, не «отчитался о проделанной работе», как это у нас бывает, а твердо решил измениться, стать другим, возродиться с помощью Божией. И еще он сказал себе твердо: «Несмотря ни на что, я – муж и отец перед Богом и буду себя вести как муж и отец». И он ходил к бывшей жене, а она не пускала его на порог; он дарил ей цветы, а она выбрасывала их на помойку; он хотел увидеть ребенка, а ему не давали свидания; он издали видел свою жену с тем – новым, и сердце у него разрывалось. Но он говорил: «Господи, Ты же видишь: я каюсь. Прости меня и дай мне быть мужем, оставаться отцом». И он держался, несмотря ни на что. Продолжал звонить, встречать, искать общения и дарить цветы. Не с дерзостью, понимаете, не с гонором, а с любовью. И он победил!
Недавно пришел в церковную лавку и сказал Людмиле Григорьевне:
— «Мы снова вместе!»
Дай Бог этой семье прожить столько же лет, сколько прожили Виктор и Людмила.
|
