Месяц в оккупации

Ливенец Н. В. Гончаров был подростком, когда наш город заняли немцы.

11.01.2012   Краеведение   0 коммент.   1691 просм.    Автор: Маша Заречная
Новости Ливны -

25 декабря наш город отмечает круглую дату. Ровно 70 лет назад в 1941 году Ливны были освобождены от немецко-фашистских захватчиков.
То страшное время, когда город был оккупирован немцами, навсегда запало в память Николаю Васильевичу Гончарову. Ему тогда было всего 12 лет. Но свои детские впечатления и воспоминания мужчина пронес на протяжении всей своей жизни.
Помнит Николай Васильевич, практически, в хронологическом порядке, как в наш город пришли немецкие войска. Жила семья Гончаровых тогда на улице Ямской, поэтому двенадцатилетний мальчишка стал свидетелем того, как враги вступали в Ливны. Он рассказывает, что, примерно, за несколько дней до начала оккупации, а точнее 22 ноября, в городе свои начали выполнять приказ, чтобы ничего не оставить немцу.
— Сжигали все промышленные предприятия: теперешний завод «ПМ», спиртзавод. Горели склады, скирды необмолоченной ржи на окраинах города.
В этот день 12-летний мальчишка впервые увидел немца. Вместе с приятелем он отправился в сторону Ямского леса собирать гречишную солому.
— Там мы и встретили двух немцев, - говорит Николай Васильевич. –Узнали их по форме. Немцы ехали на огромных рыжих лошадях, очень отличающихся от наших. Они посмотрели на нас внимательно, и уехали в другую сторону.
Как вспоминает Николай Васильевич, на следующий день его мама пошла на улицу Пушкина, там была военная пекарня.
— Ей дали мешок сухарей. Сказали, что пекарню будут взрывать. И я пошел ее встречать с санками к Сенной площади, сейчас там автовокзал. Встретил, и повез сухари. И уже в районе дома № 52 по улице Ямской заметил, что четыре лошади везут пушку на больших деревянных колесах.
В тот же день Николай Васильевич со своей улицы стал наблюдать страшную картину, как в районе улицы Фрунзе загорелись два дома. Там началась стрельба.
— А часов в пять вечера, когда уже начало смеркаться, к нам зашла женщина и сказала, что немцы уже на железнодорожном вокзале.
Ночь семья Гончаровых спокойно переночевала, а уже утром к их дому подъехал фургон, который тащили большие лошади. Как говорит Николай Васильевич, прицеп был размером с нынешний КамАЗ.
—Немцы распрягли лошадей, и начали выводить из закуты наших коров, – рассказывает мужчина. – У нас тогда было две коровы, одна наша, а другая семьи, которая снимала у нас жилье. Вот вывели они нашу скотину, и начали заводить туда своих лошадей, а они не проходят по размерам. Тогда они попросили лом, и сломали проход.
Утром немцы стали куда-то собираться, а мама Николая Васильевича спросила: «Куда?». Немцы ответили: «В Елец, в Елец». Собрались и уехали. Как вспоминает Николай Васильевич, не было их около недели. А потом опять вернулись.
—А потом немцы начали шкодить, - рассказывает Николай Васильевич. – Отобрали у нас сахар и манку, и стали просить молока. А коровы тогда молоко не давали. Один из немцев рассердился, и замахнулся топором. В этот момент в дом зашел один из начальников, что-то ему сказал, и тот успокоился. Пришлось им варить кашу на воде. Они поели, и начали играть на своих губных гармошках.
Вспоминает Николай Васильевич, как в тот день, когда немцы пришли, Гончаровы зарезали бычка. Они сразу схватили заднюю половину тушки, и завернули ее в школьную рубашку Николая Васильевича.
- Так было жалко и обидно, - говорит мужчина. – Я ведь в ней практически и не походил. Мы же тогда отучились с начала учебного года всего пару недель. А потом нас послали собирать снопы в сторону Липовчика, которые позже все пожгли. Так вот рубашка и была практически новая.
Пришлось двенадцатилетнему мальчишке попрощаться и с учебником для 5 класса по немецкому языку, который он изучал в школе. Как рассказывает Николай Васильевич, один из немцев, когда его нашел, сначала внимательно изучал, а потом забрал себе.
Не раз лишали немцы семью Гончаровых и еды.
- Как-то раз мать начала печь лепешки, и зашел немец. Он нагло забрал все, и засунул их в карманы. А последнюю, которую мама приготовила, засунул в рот.
Вспоминает Николай Васильевич, когда и ему пришлось пострадать из-за своей шалости.
— Однажды лошади, которых привели к нам во двор, остались без присмотра. И я увидел на одной из них кожаную сумку. Заглянул в нее, а она набита патронами. Я схватил горстку, и тут вернулся немец. Девать свою находку было некуда, и я сунул ее в сушеный навоз, который мы использовали для растопки печки. Мать начала топить печку, и эти патроны начали взрываться. Вот тогда мне досталось.
И хотя Николай Васильевич рассказывает, что у него не было никакого страха перед немцем, в основном все воспринималось как детский мальчишеский интерес и любопытство, все же один раз ему пришлось испугаться.
—Меня послали за водой в Ямской овраг. И за мной увязалась черная соседская собака. Ее хозяин ушел на фронт, и она осталась одинока. И вот бежит она за мной, а на улице стоит немецкий часовой. Он выстрелил в нее, и убил. Я очень испугался, развернулся обратно, и вернулся домой без воды.
Как рассказывает мужчина, 19 декабря 1941 года наши войска начали наступать со стороны Ключевки. Началась стрельба, которая тогда закончилась не в нашу пользу. Тех, кто остался тогда живой, немцы забрали в плен. Держали наших на улице Орловской, где сейчас расположен первый дом. Там тогда была мыловарня.
- С наших солдат немцы сняли всю теплую одежду, валенки, шапки, - рассказывает Николай Васильевич. – Я хоть и не был очевидцем тех событий, но эту историю мне рассказал сосед Иван Павлович Лапин. Он тоже побывал в плену. Но из-за возраста, он уже тогда был пожилой, его выпустили.
23 декабря наши войска окружили город, вывели два танка, и начали стрелять по немцам. А 25 декабря враги стали отмечать католическое Рождество, и установили елку. И именно в этот день наши стали бить по врагам. Николай Васильевич прекрасно помнит, как все это происходило, удар приходился именно на их улицу, ведь там была установлена немецкая пушка.
— Помню, один снаряд попал мимо дома, - рассказывает мужчина. – Следующий под наш сарай, а третий уже ниже пушки. Затем уже под дом. И тут немцы стали спешно собираться, оставили даже ящички со снарядами. Ливенцы потом рассказывали, что они уходили по улицам Воронежской и Орловской, и били стекла в домах.
Как рассказывает Николай Васильевич, картина последствий оккупации была страшная. Город был разрушен полностью. И только после окончания Великой Отечественной войны он начал постепенно восстанавливаться.
Вот таким запомнился двенадцатилетнему мальчишке месяц, когда город был оккупирован. Но конечно, ни для него, ни для его семьи война на этом не закончилась.



написать комментарий