Он родился в Чернаве, учился в Ливнах, а прославился по всей России.
 27.03.2013
 Краеведение
 0 коммент.
 2069 просм.
 Автор: Людмила Перелыгина
 —Я знаю, каково вам сейчас. Страдания от потери любимого отца и духовно близкого человека жестокие. В горе своем утешайтесь тем, что сейчас вашему батюшке хорошо и радостно в царствии Божием, — писал Феофан Затворник одной из своих знакомых. И добавлял. — Я сам перенес великую скорбь после кончины моих родителей. Только упование на то, что сейчас им легко и радостно в раю смогло постепенно утешить меня.
Это только одно из многих писем, которые отправлял Феофан Затворник своим друзьям, своим, как говорят в церкви, духовным чадам. За годы жизни святителя в Успенской Вышенской обители писем и ответов накопилось столько, что после смерти св. Феофана их издали в количестве восьми томов. Скольких людей сумел он научить и утешить!
А начиналось это великое служение ближним здесь у нас, в Ливенском уезде, в который ранее входило село Чернава.
В Чернаве в 1815 году в семье священника Василия Говорова родился мальчик, которого назвали Георгием. Когда Георгий подрос, его отвезли в Ливны, в духовное училище. Классные комнаты ливенского лицея, который сейчас размещается в здании этого училища, наверное, многое могли бы рассказать о детских годах будущего святого. Но камни молчаливы. И нам остаются только документы и ведомости, сохранившиеся в Орловском архиве. Судя по ним, Георгий Говоров закончил училище с отличными успехами и затем поступил в Орловскую семинарию, а оттуда в Петербургскую Духовную Академию.
Заработать себе хорошее место трудом и знаниями — это был обычный путь даровитого юноши из небогатой и безвестной священнической семьи. На последнем курсе Георгий Говоров был пострижен в монашество и получил имя Феофан. И друзья, и завистники, которых у Феофана тоже хватало, единодушно решили - карьеру собирается делать. Как -никак все высшее духовенство в Православии - монахи. При знаниях, которыми Феофан обладает, при уважении, с которым к нему относятся наставники, он далеко пойдет. Может, даже архиереем станет в столице.
Со стороны все выглядит именно так. Сразу после окончания Духовной академии иеромонах Феофан получает почетное и ответственное задание, его посылают в Иерусалим, секретарем в тамошнюю православную миссию. Потом он преподаватель семинарии, потом ее ректор, потом архиерей Тамбовской епархии. Прекрасная карьера, высокое положение. Но в 1866 году, находясь в расцвете сил, Тамбовский архиерей Феофан подает прошение об освобождении от сана и уходе на покой в Успенский Вышенский мужской монастырь.
Село Выша, давшее имя монастырю,— настоящая российская глубинка. До Рязани свыше двухсот километров, до уездного городка и того больше. Полный отрыв от городской жизни, от мира. А Феофану и этого мало. Через шесть лет в 1872 году он уходит в затвор, то есть наглухо запирается в своей келье и отказывается от общения с людьми. Видеть затворника нельзя, разговаривать с ним нельзя. Затворник может только молиться и писать.
И Феофан без устали пишет. И не только письма духовным чадам. За 22 года, проведенных в затворе, написаны комментарии к посланиям апостолов, несколько книг. Все, написанное им более ста лет назад не утеряло своего значения и в наши дни. Из глубины своего затвора этот человек видел грозу, надвигающуюся на Россию, и предупреждал о ней власть и народ. В одном из своих писем он писал:
«У вас там, - и всюду - ахают и охают. Беда! Беда! И беда видна. Но никому в голову не приходит - загородить и завалить источник беды. Как шла французская революция? Сначала распространились материалистические воззрения. Они пошатнули и христианские и общерелигиозные убеждения. Пошло повальное неверие: Бога нет; человек — ком грязи; за гробом нечего ждать. Несмотря, однако, на то, что ком грязи можно бы всем топтать, у них выходило: не замай! Не тронь! Дай свободу! И дали! Начались требования — инде разумные, далее полуумные, там безумные. И пошло все вверх дном. Что у нас?! У нас материалистические воззрения все более и более приобретают вес и обобщаются. Силы еще не взяли, а берут. Неверие и безнравственность тоже расширяются. Требование свободы и самоуправства — выражается свободно. Выходит, что и мы на пути к революции. Как же быть? Надо - свободу замыслов пресечь - зажать рот журналистам и газетчикам. Неверие объявить государственным преступлением. Материальные воззрения запретить под смертною казнью. Материальные воззрения чрез школы распространяются <…> Кто виноват в этом? Правительство. Оно позволило. Следовательно, кому следует всё это пресечь? Правительству».
Правительство этих предупреждений не слышало, а интеллигенция относилась к ним прохладно, если не враждебно.
Критически относился к епископу Феофану и его творчеству философ и богослов Н. А. Бердяев, говоря что он: «был мало оригинален как мыслитель, не чувствовал никаких проблем и высказывал возмущающие нравственные и социальные взгляды».
Но время подтвердило правоту Феофана Затворника. Кровавый хаос, в который почти на столетие погрузилась Россия, был предсказан им в мельчайших деталях.
Но дело даже не в правоте предвидений Феофана. В своем затворе он разработал систему нравственного богословия, которое является лекарством от атеизма, материализма и всего связанного с ними. Богословские труды Феофана Затворника высоко оценили не только русские богословы, но и зарубежные. Даже традиционно враждебная к России католическая Польша признает его вклад в сокровищницу христианства.
Удивительное предвидение сыграло не-обычную роль и в посмертной судьбе Феофана. Оказывается, он очень мудро выбрал для своей жизни русскую глубинку. В годы большевизма была разрушена монастырская церковь, под сводами которой он нашел вечный покой. Но могилу святителя большевики не тронули. Они просто не обратили внимания на надгробный камень со славянскими литерами. Мощи Феофана Затворника остались неоскверненными, и пролежали под слоем строительного мусора вплоть до 1988 года, когда решением св. Синода он причислен к лику святых за: «глубокое понимание христианского учения, а также опытное его выполнение и как следствие сего, высоту и святость жизни, которые позволяют смотреть на его писания, как на развитие святоотеческого учения с сохранением той же чистоты и богопросвещенности».
К сожалению, и сейчас труды Феофана Затворника мало востребованы современной либеральной интеллигенцией. Но верные чада православной церкви чтят его как мудрого наставника в монашеской и мирской жизни.
|
