Вымирающие деревни в русской глубинке стали обычным явлением. Но привыкнуть к этому невозможно, пока живо поколение, для которого деревня — образ жизни и мировоззрение. Деревенские люди — соль нашей земли, ее истина и держава. Почему вымирают деревни? Куда исчезает эта прекрасная, мирная, простая и ясная жизнь? Отчасти мы знаем ответ. Но не в силах смириться с этой болью и неизбежностью.
 13.11.2013
 Краеведение
 0 коммент.
 3265 просм.
 Автор: Галина Кондратьева
 ...когда-то здесь жили люди  Е. И. Мотина … Несколько лет назад довелось побывать в Норовке. Директор хозяйства В. В. Кожухов рассказывал о деревне, показывал ток, знакомил с людьми. На обратном пути показал рукой в сторону деревеньки Огрызково и сказал, что там уже никто практически не живет, кроме одной бабушки.
Заехали в Огрызково — название говорящее. Тогда было лето, все красивое и зеленое. Среди этой зелени стояли с десяток домов, в окнах кое-где занавески. Жителей нет. У крайнего дома мы остановились и постучали в окошко. Виктор Васильевич позвал хозяйку — Марию Александровну Жуковину. Вышла приветливая пожилая женщина, присела на лавочку. Разговорились.
— Директор меня не бросает — помогает, -рассказывала она. — Дети мои в городе. Я всю жизнь работала дояркой и жила здесь. Правда, болею, здоровье уже подводит. Но уезжать не хочу, на зиму забирают меня сыновья. В деревне все померли или уехали к детям, кто куда делся.
То, что достаточно молодой директор постоянно заботится о старушке, тронуло. А ведь это нормально! И от заботы о людях, не только об этой женщине, с облегчением выдохнулось: как-то забыли мы, что есть простое сыновнее отношение к старшим.
Но зрелище все же было грустным: пустые дома, только собаки кое-где. Мы тогда спешили, стояла жара, ждал водитель. Думала, больше не доведется побывать здесь. Но мысль о том, что в деревне живет всего один человек, была какой-то беспокойной.
И вот на днях мы специально приехали в эти края узнать, как там продолжается жизнь.
Виктор Васильевич огорчил по телефону: «Померла наша бабушка, болела она сильно. Да вы зайдите в правление, в бухгалтерию. Там вам все лучше меня расскажут».
Знал, к кому посылать — в бухгалтерии меня встретили замечательные женщины — Ольга Николаевна Жуковина, Любовь Алексеевна Бутмирчук, Валентина Николаевна Веселова, Ирина Викторовна Манаенкова. Почти все они жили в Огрызково! А одна из них доводилась невесткой той самой М. А. Жуковиной.
Мне не только все рассказали, но и показали — с двумя из них мы поехали в уже окончательно вымершую деревню, на их родину.
В Огрызково, как и в любой деревне, были ферма, школа, магазин, клуб.
Число жителей доходило до 170 человек –с семьями и детьми, а домов –до 50.
Сначала в начале 80-х закрыли школу, там всего было три класса. Затем — магазин.
300 голов коров с молодняком с фермы перегнали в Норовку. Для жителей Огрызково предоставили в Норовке бесплатные квартиры, чтобы сохранить кадры. Большинство людей уехали в Барково — там для сельских работников строили дома. 7 доярок с мужьями –трактористами и детьми перебрались туда первыми. Молодежь из многодетных семей не захотела оставаться здесь и тоже подалась в другие края на заработки. Это было уже начало 90-х. После этого в Огрызково остались одни старики, но вскоре и их «разобрали» дети, кто в Ливны, кто в Норовку. Остались две бабушки и дедушка-почтальон. Почту он доставлял в свою деревеньку, пока не умер. Был он одинокий, и таким образом поставил точку на жизни всей деревни.
И вот мы в Огрызково. Яркое солнышко светит, делая зрелище пустой деревни и становящейся снова первозданной природы не печальным, а светлым и приветливым. Странные ощущения — вроде и людей нет, но, кажется, что вот-вот выйдет из какого-нибудь дома хозяин или хозяйка, гавкнет собака, звякнет ведро, промычит корова. В тщетном ожидании этих звуков жизни идем мы по главной деревенской улице, разглядывая опустевшие дома. Они еще довольно крепкие, в окнах некоторых по-прежнему висят занавески, во дворе или снаружи лежит какой-то скарб. На висячие замки закрыты каменные сараи, а ключи от них бог весть где. Но чем дальше по улице, тем более разрушены уже временем дома. У некоторых нет крыши, окон, но, например, цело крыльцо с номером «10». Постепенно начинают зарастать они бурьяном, и от этого вида запустения возникает щемящее чувство безнадежности, отчаяния. Напротив некоторых домов еще целы добротные погреба, тоже с дверными замками. «Жив» деревянный колодец с ведром. Скрываются в зарослях разрушенные бывшая школа, клуб, магазин. Но все больше старых каменных домов поглощают джунгли из деревьев, кустов и плюща — он даже пророс в разбитое окно еще вполне целого дома и теперь расстелет свои плети внутри, опутывая некогда жилое пространство.
Единственное, что отрадно видеть, — это ульи пасечников среди деревьев. Из Ливен сюда приехали пчеловоды, купили пару домиков и завели пасеку. Так что летом Огрызково оживает.
Мы идем к роднику, который давно существует в этих местах. По дороге вдруг попадается установленный деревянный крест и венок.
— Здесь у нас в 2010 году замерз молодой почтальон — пошел к роднику за водой, да не дошел. Он долго пролежал здесь. Нашла его сестра, телефон валялся рядом. Что с ним случилось, так и осталось загадкой, — рассказывают мои спутницы.
Родник был живой, чистый, светлый, с песчаным дном. В зарослях осенних деревьев не выглядел он таким уж заброшенным. Позже я узнала, почему.
В начале двутысячных годов случилась в деревне настоящая драма. Прослышав, что живут в Огрызково одинокие старики, Дорогавцевы Василий Стефанович и Мария Михайловна, некие злые люди приехали сюда «на разведку», спрашивали ветеранов, кому положена машина «Ока». Ночью на веранде разбили они окно и проникли в дом к пожилой супружеской паре поживиться их пенсией.
Не найдя, где включается свет, в темноте начали они бить хозяина и его жену, требовали деньги. Старушку избили так, что череп ее стал мягким, а хозяину отрезали уши, издевались, как могли. Старик еле успел выскочить в трусах и босиком. Весь в крови, прибежал он к молодому соседу, у которого была машина. Тот быстро вызвал милицию, отвез стариков в больницу. После этого прожили они совсем недолго. Негодяев нашли, судили. То была не первая деревня, где охотились эти нелюди.
Возвращаясь в Норовку, выезжаем на асфальтовую дорогу. Один ее конец упирается в исчезнувшую деревню Бобраки. Дорога есть — деревни нет. Эх…
— Кто такие будете? — вдруг слышу. Окликает высокий приятный мужчина в очках.
— Это наш местный краевед, — знакомят нас. –Анатолий Борисович Краминский.
Приехал из Мурманска с семьей 23 года назад, работал в Норовке бригадиром, учетчиком. Сейчас пенсионер. Но Анатолий Борисович никогда не сидит без дела — его интересует исследовательская деятельность. Именно он, кстати, облагородил родник в Огрызково.
— Эта вода, как и церковная, может не портиться годами. И она очень вкусная.
А. Б. Краминский нашел захоронение наших солдат времен Великой Отечественной войны по свидетельству местной жительницы. Он сразу начал копать под этой яблонькой и нашел останки нашего офицера и двух бойцов. Приехавшие члены поискового клуба «Ливенский щит» перезахоронили всех солдат в Норовской братской могиле. Памятник над ней возвышался неподалеку от старинного храма. Скоро еще двоих павших бойцов из Огрызково привезут сюда на вечный покой — весной снова приедут поисковики. Известно также место гибели бойцов недалеко от теперешней бани – на пасху там всегда лежат крашеные яички.
Норовка еще живет. Работает ФАП, но школу два года как закрыли, детей возит автобус учиться в Казанку. Закрыты клуб, баня. Нет молодежи, нет работы, нет перспективы.
— Мы самые молодые остались из жителей, моложе нас нет никого. Дети отучатся и уедут в город, — с грустной улыбкой говорят бухгалтеры. — А нам 50-55 лет.
Но вот, наконец, я знакомлюсь с их матерями, бывшими жительницами Огрызково, доярками.
Евдокия Ивановна Мотина (ей 80) вспоминает еще военное время: «Братья мои все погибли на фронте. Отец 10 лет провоевал, начиная с Финской, а погиб дома. Мы сидели в погребе, пережидали бомбежку. Он хотел пойти дать лошадям овса. Выглянул из-за хаты, а осколком снаряда, что прилетел со стороны Должанского района (там шли бои), его и убило».
Скучает ли она по Огрызково? Да, пожалуй.
— Я иногда говорю внукам: «Может, съездим в деревню, посмотрим на бурьян, ну или на то, что там сейчас осталось…» Она и улыбается, и плачет, но провожая нас, шутит и желает удачи. Я делаю фото. Такие фотографии доброй русской женщины возле деревенского домика есть, наверное, во многих семейных альбомах. И они бесценны.
Грустит по старому дому и бывшая доярка Зоя Дмитриевна Дорогавцева. Ей тоже 80 лет.
— Нас у матери было пятеро детей. Все выросли, дал Бог. С 12 лет я работала, на свекле 7 лет звеньевой. 31 год работала дояркой на ферме, а всего 46 лет трудового стажа. Помню, в эвакуации под Ельцом мы работали на табаке, шинковали, измельчали, до дикой тошноты и головной боли, а мне было 10 лет. Я еле выдержала все это. В 20 лет наравне с мужиками я косила, носила просо на Адамову мельницу. Шаталась от тяжести под мешком, могла запросто упасть в огромную клеть, боялась, меня засыплет.
Уже 9 лет живет Зоя Дмитриевна у дочери. Из Огрызково никак не хотела уезжать — боялась быть помехой детям. Однако, обе старушки живут очень достойно у своих детей, их оптимизму, силе духа можно позавидовать.
Кстати, Огрызково позже стало носить название Калинец. Буквально рядышком еще одна деревенька — Березки. Дни ее тоже были сочтены, но все оказалось не так печально, как в Огрызково. По словам моих собеседниц, приезжий петербуржец с супругой стали жить там, обзавелись хозяйством. Соседями их стала приехавшая в 1994 году из Казахстана с мужем И. Н. Воронина, она работает в Норовском магазине. Хотя в деревеньке нет газа, и дома топятся углем и дровами, Ирина Воронина расширяет свои владения — строится баня, теплица. Дети Ворониных обзавелись своими семьями, сын уехал в город, а дочь с внуком живут тоже в Березках. С большой теплотой женщины рассказывают о Н. Л. Бахтине, местном «таксисте». Пенсионер, бывший работник насосного завода, приехал он сюда ухаживать за престарелой матерью, да так и остался на родной земле. Всем, кто к нему обращается, никогда не отказывает и всячески помогает, за то и уважаем деревенскими жителями. Еще одна городская жительница купила домик в Березках для летнего отдыха. Так что уже 11 лет Березки нельзя назвать необитаемыми. И это здорово!
Со смешанными чувствами ехали мы обратно. Грустно, конечно, но что поделать… Хотя и радостно было от того, что еще остались люди на своей земле, что работают на ней и берегут ее, как могут. Кто знает, что будет впереди? Помогай им Бог!
|
