Сорокалетний инвалид Алексей Ермаков живет под деревом во дворе своего сгоревшего дома.
 27.08.2014
 Общество
 0 коммент.
 2418 просм.
 Автор: Лариса Минц
 Ночлег А. Ермакова (фото Е. Васильевой).  Сгоревший дом (фото Е. Васильевой). Дом Алексея Ермакова загорелся 8 июня нынешнего года. Загорелся, по собственной вине хозяина. Он « не справился с управлением» старой керосинки, на которой готовил завтрак. Керосинка полыхнула, пламя перекинулось на стол… Что было дальше и как развивался пожар, он и сам не знает и не может рассказать. С перепуга выбежал из дома и убежал на соседнюю улицу. Вернулся только тогда, когда пожарные затушили пламя. Конечно, несолидно это для сорокалетнего мужчины убегать от огня, но нервы после аварии стали не те. В 2005 году, проходя по железнодорожным путям неподалеку от элеватора, Алексей попал под поезд и выжил чудом.
— Несколько недель я провел в коме, — рассказывает он. – Потом долго лечился. Потом получил инвалидность.
До аварии Ермаков, по его словам, работал электриком в ОАО «ГМС Насосы», жил гражданским браком с женщиной. Ну и попивал, конечно, случалось. После аварии пришлось расстаться и с работой, и с подругой, которая ухаживать за ним не захотела, и вернуться в материнский дом №30 по улице Свердлова.
Дом одноэтажный, старый и бедненький. Пока была жива мать Алексея, были в этом доме порядок и уют, свет и газ. Но после её кончины домик потихоньку приходил в упадок. А тут еще пожар. Пока Ермаков жил на квартире у гражданской жены, кто-то залез в дом, унес что подороже, а для того, чтобы скрыть кражу, поджег жилье. К счастью, соседи вовремя вызвали пожарных, дом сохранился, в нём все-таки можно было жить. Вот только бытовых удобств не стало. Алексей со своей инвалидной пенсии не платил за свет и за газ, поэтому работники соответствующих служб их отрезали. Ермаков вернулся к печному отоплению, а для приготовления еды приспособил старую керосинку.
Пожар восьмого июня полностью уничтожил его дом и все малое имущество.
Теперь он существует под старым тополем, разросшимся во дворе. Вплотную к стволу устроен невысокий помост из досок, покрытый какой-то старой тряпкой. На помосте лежит свернутая старая одежда, видимо, постель Алексея и стопка старых газет и журналов. Перед помостом вкопанный в землю столик. Перед приходом корреспондента Алексей Ермаков сидел на помосте перед столиком и читал газету.
— Больше ничем заниматься не могу, — говорит он, показывая ненормально тонкую руку, покрытую шрамами. – Да и на ногу хромаю, где такой работник работу найдет?
Глубокий шрам — вмятина на лбу сам говорит о том, что рабочие возможности Ермакова ограничены.
Вот этот помост, этот стол, да руины дома – все, что осталось у Алексея Ермакова. Правда, он уверяет, что обгорелая крыша все еще может укрыть его от дождя.
— Там в глубине не сильно сгоревший уголок есть, там я и ночую, — говорит он. – Да и под деревом при нынешней жаре не так уж плохо.
Конечно, будь тополь банановой пальмой и будь Ливны тропическим островом, может быть, все можно было бы оставить так, как есть. Но листья на тополе понемногу начинают желтеть, первые заморозки не за горами, а там и осень с зимой. Куда деваться погорельцу?
— Сразу после пожара я обратился в городскую администрацию, — рассказывает Ермаков. – Просил приютить меня в каком-нибудь общежитии или в сторожке, в дворницкой, есть же что-нибудь в нашем городе. Но мне отказали.
Объяснили, что свободных комнат в ливенских общежитиях нет. Большая их часть приватизирована.
Дело осложнялось гибелью документов. В пожаре сгорели паспорт и свидетельство о рождении Алексея Ермакова, домовая книга с его пропиской, документы на дом, который принадлежал его родителям. Что из того, Алексей родился в Ливнах, прожил в нашем городе всю жизнь, и этот факт могут подтвердить ливенцы? Документов-то все равно нет. Официально гражданина Ермакова в городе не существует.
Он попытался восстановить документы. Но ничего не получалось, Может быть, не знал, как взяться за дело? Или городские чиновники из различных отделов и организаций не могли ему толком объяснить куда идти?
— Месяц бродил по инстанциям, — говорит Алексей. – Из жилищного отдела в БТИ, потом еще куда-то. Просил, как умел. В итоге круг замкнулся.
Сейчас, через два месяца после пожара в различных городских организациях не помнят ни о нём, ни о его просьбах. Так и отвечали по телефону журналисту: не помним, не приходил такой, о пожаре и о том, что человек остался без крова, ничего не знаем. Может быть, все дело в том, что Ермаков не оставлял письменных заявлений, ограничивался устными просьбами? А просьба, не изложенная на бумаге, быстро выветривается из чиновничьей головы. В конце концов, ему посоветовали обратиться в городской Центр социальной поддержки.
Социальные работники первым делом поинтересовались, что ест и пьет погорелец. Оказалось, что с продуктами не густо, живет в полном смысле слова подаянием. Ермакову выдали малую толику крупы, масла и муки, помогли небольшой суммой денег.
И тут в Центр пришла возмущенная посетительница – соседка Ермакова Любовь Сергеевна Ч.
— Как вы можете поддерживать такого человека, — говорила она. – Он дом сжег, живет паразитом, нигде не работает, пьет, а вы ему помощь оказываете?!
Оказалось, что Любовь Сергеевна, владелица второй половины дома, в котором жил Алексей Ермаков. Он был поделен пополам еще при жизни старших Ермаковых и одна половина продана супругам Ч. Если половина Алексея осталась как была при его родителях, низенькой, одноэтажной, то свою половину супруги отделали на славу. Надстроили второй этаж, обшили сайдингом, купили хорошую мебель. И из-за пожара, который случился у Ермакова, все эти труды едва не пошли прахом. Нет, их половина, Слава Богу, не сгорела, пожарные отстояли, но испортилась. Теперь на втором этаже стоит едкий запах дыма, мебель в саже, тюль прокоптился, обои отваливаются. На десятки тысяч убытков!
— Я уже ходила к нему, спрашивала, когда он возместит мне все это? – говорила женщина. – А он ничего не отвечает, только руками разводит. Между прочим, я тоже инвалид и супруг мой хорошим здоровьем не отличается. Но Ермакову помогают, а мне помогать, выходит, не надо.
С Любовью Сергеевной согласен и другой сосед Ермакова Алексей Леонидович П. Его дом от пожара не пострадал, но наличие такого, как Алексей Ермаков его раздражает.
— Ходит тут несчастный, вызывает всех на жалость. Пусть убирается, — говорит он.
На вопрос о том, что Ермакову есть и где зимовать, Алексей Леонидович отвечает, что это не его дело, пусть устраивается, как знает.
С одной стороны полное равнодушие, с другой зависть даже к такой малости, как пакет крупы и бутылка масла. И нет родни ни близкой, ни дальней для того, чтобы поддержать. Вот так люди и становятся бомжами.
Директор городского Центра социальной защиты С.В. Гретчина – человек, повидавший множество людских бед. Она, познакомившись с проблемами Алексея Ермакова, только руками разводит.
— Самое лучшее для него, отправить его в городской Дом ветеранов, — говорит она. – Но мы не можем этого сделать, потому что Алексей Ермаков не ветеран труда, он находится в трудоспособном возрасте. Попробовали устроить его в Дом инвалидов, но туда можно поместить только инвалидов второй и первой группы, а у Ермакова третья.
Социальные работники помогли погорельцу восстановить сгоревший паспорт, добились восстановления инвалидности. Но в паспорте нет прописки. Чтобы доказать, что сгоревший дом принадлежал родителям Ермакова, что он является их наследником, хотя в положенное время и не оформил вступление в наследство, нужны справки их архива, свидетельские показания, нужно судебное разбирательство. А оно займет не один месяц.
Да даже, если и докажет, что изменят прописка и введение в наследство? Сгоревший дом Алексею не восстановить, не для инвалида такая работа.
— В Орле есть такой Центр, называется «Бомж», — говорит Светлана Владимировна Гретчина. – Там зимуют те, кого правоохранительные органы подбирают на улице. Я с их администрацией договорилась, на зиму отправим Ермакова туда.
А летом куда? Опять на улицу Свердлова, под родной тополь?
|
