В Ливнах на 48 тысяч населения работает более 20 похоронных контор.
 17.02.2016
 Общество
 0 коммент.
 1411 просм.
 Автор: Елена Богданова
 Иллюстрация с сайта krs27.ru. Не все они оказывают полный комплекс, так сказать, «услуг»: кто-то занимается только памятниками, кто-то устанавливает ограды, есть похоронные бригады крепких ребят, работающие по принципу «выкопать-закопать». Немало и таких организаций, где можно заказать всё, начиная от гроба и креста, заканчивая услугами «читалки» (женщины, читающей по покойникам Псалтирь). Там есть специалисты по обмывке покойников на дому, по транспортным услугам, по установке памятника и ограды на месте последнего упокоения дорогого человека.
К чему я это всё рассказываю? А просто пришлось недавно хоронить одного старичка, в прошлом бравого офицера. Печальные хлопоты родственников разделила одна из похоронных контор Ливен. Что тут скажешь - быстро, профессионально, современно. Продуманы, казалось, все мелочи - даже привычных табуретов, на которые ставят гроб с телом покойного, не было. Из автобуса-катафалка вынесли какие-то металлические стойки, на них установили гроб. Возле него столпились немногочисленные родственники и друзья. Что удивило - никто из соседей не вышел проводить в последний путь вполне заслуженного человека. И это тоже стало явлением нашего времени. К смерти ливенцы стали относиться равнодушнее, к уходу из жизни неблизкого человека - соседа, сослуживца, просто хорошего знакомого - холоднее.
А ведь 20-30 лет назад всё было совсем иначе. На похороны соседа собирались люди со всего дома, со всей улицы. Даже на часок отпрашивались с работы, чтобы проводить в последний путь. Сейчас мы живем в квартирке, и если хоронят соседа, в лучшем случае, мы увидим, как подъехала машина, вынесли тело и увезли. Несколько десятков лет назад похороны были общественным событием. Если кто-то умер, об этом знали все, и участвовали в этом ритуале все. Не было такого, чтобы каждый жил в своем замкнутом мирке – и вдруг пришла беда. Это некоторое коллективное переживание и сопереживание, горе, которое становилось не только частным, но и коллективным. К осиротевшей семье приходили соседи, знакомые с вопросом: чем помочь, что надо сделать?
Тогда похороны были, действительно, хлопотным делом. Невозможно было купить самое необходимое. На этот случай в коммунхозе давали справку о смерти. С этой справкой шли в горторг, и там в подвале выдавали «на погребение» кусок красной и белой материи, кусок тюля (на гроб), три маленьких баночки майонеза, небольшой кусок сыра и мяса. Всё. Остальное - сам гроб, ограду, машину надо было просить на одном из ливенских заводов. Обычно на заводе для траурных дел выписывали грузовик. У него опускали борта, обивали их еловыми или берёзовыми ветками в зависимости от сезона, на машину ставили гроб. И траурная процессия под заунывные рыдания духового оркестра двигалась по улицам города. Шли за гробом пешком. Представляете, например, с Рабочего посёлка до Заливенки. Но никто не роптал. Понимали - человека провожают в последний путь.
Пришли иные времена. Какие там соседи - родные люди спешат поскорее выполнить траурные процедуры.
— Часто покойного даже к дому не подвозят, — рассказывает Юрий Анатольевич Деревягин, — директор кладбища, — из морга в церковь на отпевание и на кладбище. По молодым ещё поплачут. А уж если пожилой человек скончался, то и слезинки никто не прольёт.
А ведь по православной традиции покойник должен две ночи пробыть дома. В эти ночи читалась Псалтирь, а родственникам не полагалось спать. Они должны были сидеть у гроба. Редко кто сейчас привозит тело и на одну ночь. Всё понятно — многоэтажные дома, узкие лестничные клетки — где тут с гробом развернуться. Но не заносят в дом и в селе. Там ещё хранят русские похоронные обычаи, но и они уходят в прошлое, порой безвозвратно.
— Надо было могилу выкопать, — рассказывал один глава сельской администрации — не мог мужиков найти. Некому копать. Пришлось из города нанимать.
Некому в селе сколотить гроб, некому обмыть покойника. Ушли в прошлое деревенские плакальщицы, которых специально нанимали, чтобы «обвыть» покойника. Теперь если кто из родных на похоронах в причёт заплачет, на него сразу зашикают. Неприлично. Слишком открытое выражение горя вызывает уже не сочувствие, а воспринимается как признак либо дурного воспитания, либо слабости, либо умственного сдвига.
Время, конечно, меняет всё, в том числе и обычаи. Но есть вещи, которые менять не хотелось бы.
—Обидно смотреть, когда родного человека не хотят хорошо проводить в последний путь, хотя возможности для этого есть, — говорит работница «Ритуальных услуг» Юлия, — как-то пришла к нам женщина, хоронила маму, ветерана Великой Отечественной войны. Заказала всё по минимуму — дешевле не бывает. Мы ей говорим: «Вам же на погребение военкомат деньги выделяет - 17 тысяч. Можно не скупиться. Разницу Вам всё равно никто не отдаст. Потратьте на маму». Поджала губы. Не поверила. Купила веночек за 200 рублей и ушла. А вечером пришли две пожилые женщины. Купили венок за 2000 рублей. «Соседке, — говорят, — такая женщина хорошая была. Добрая, весёлая. Сколько анекдотов знала. Ветеран войны, между прочим». И называют адрес бабушки, что утром дочь приходила.
Юля работает в ритуальном сервисе уже давно. Видела всякое. Но и она считает, что сострадание уходит из нашей жизни, несмотря на то, что ритуальные конторы берут на себя все хлопоты по траурной церемонии.
— Катафалк для перевозки тела в морг можем предоставить в любое время суток, — говорит Юля, — после каждых похорон в машине работает бактерицидная лампа, чтобы очистить воздух и транспорт.
Конкуренция у «похоронных дел мастеров» большая. Поэтому не приходится дремать — надо чем-то завоёвывать клиентов. Вот и в Юлиной конторе надписи на лентах для венков теперь печатают на принтере. Да и сами венки уже не из бумаги. Раньше эти траурные украшения не выдерживали и 9 дней после похорон. «Сейчас могут до года стоять на могиле, — говорит Юля, — и ленты не выцветают».
То, что в Ливны пришла специальная похоронная индустрия, которая помогает человеку избавиться от скорбных хлопот — в этом, конечно, нет ничего плохого. А вот идея того, чтобы мертвого человека увезти, и его как бы в твоей квартире нет, потом его привезут на некоторое время, покажут, все простятся – это попытка как можно больше дистанцироваться от смерти за счет помощи профессионалов, которые помогают это сделать. Нынче мы живем в обществе, которое отталкивает смерть. Между тем смерть — это то, что должно подготавливать нас, эмоционально и духовно, к видению мира в своей соответствующей перспективе. Умерший человек становится, таким образом, центром необходимой и полезной драмы, важной частью изучения жизни.
«Вся жизнь есть царство суеты,
И, дуновенье смерти чуя,
Мы увядаем, как цветы,
Почто же мы мятемся всуе?
Чертоги наши суть гроба,
Утехи наши -разрушенье.
Прими усопшего раба,
Господь, в блаженные селенья!
Но, вечным сном пока я сплю,
Моя любовь не умирает,
И ею, братья, вас молю,
Да каждый к Господу взывает:
Господь, в тот день, когда труба
Вострубит мира представленье, -
Прими усопшего раба
В Твои блаженные селенья!»
|
