Этого человека помнят многие ливенцы. Георгий Георгиевич Агафоподов, вернувшись после окончания войны в Ливны, работал секретарем парткома машинно-тракторной станции (МТС), заведующим «Заготзерном», директором гидроэлектростанции на Адамовой мельнице. В 1960 году его назначили директором Ливенской автобазы № 19, где проработал он до 1984 года. Называли его сослуживцы по-свойски: « Гор Горыч». Его сын, Вячеслав Георгиевич, принес воспоминания отца о войне. Мы выбрали несколько эпизодов фронтовой жизни Георгия Георгиевича Агафоподова и предлагаем вашему вниманию.
 22.06.2016
 Общество
 0 коммент.
 234 просм.
 Автор: Виктор Глебов.
 Георгий Георгиевич Агафоподов. Фото из архива автора. Первый бой
«… Наша 20-я отдельная стрелковая бригада, обмундированная и вооруженная в Тамбове, численностью 6 тыс. человек, прибыла в конце ноября 1941 года под Москву в Химки. 4 декабря под покровом ночи отправились по Волоколамскому шоссе в деревню Горелово. Когда светало, на нашу колонну налетели немецкие самолеты и начали нас расстреливать. Все бросились врассыпную. Я упал на обочину в сугроб, и кто-то на меня навалился сверху. Налет длился минут 20-30. Потом гул самолетов и стрельба стихли, стали слышны крики и стоны. Хочу подняться, но не могу. Тяжесть мертвого тела давит сверху. Кое-как выбрался. Начали собирать убитых и раненых и укладывать на дорогу. К обеду погрузили их на подъехавшие повозки и снова двинулись в путь. Потом встретились с каким-то крупным военачальником, он отдал приказ двигаться обратно в Химки. Там нам вместо шинели выдали телогрейки, доукомплектовали, дали сухари, по полкотелка гречневой крупы, и 5 декабря к вечеру мы опять пришли на передовую у деревни Горелово.
Вырыли в снегу окопы. Перед нами в первой линии обороны закопались в снег бойцы 19-й особой стрелковой бригады. На рассвете 6 декабря части этой бригады пошли в атаку, но немцы открыли губительный огонь, и частям нашей 20-й бригады дали приказ поддержать наступавших соседей. Так как винтовки были не у всех, то мы еще с вечера заготовили в лесу себе «оружие» — дубины. Шли врукопашную. Очень много наших ребят полегло, подсчитали: от взвода 7 человек осталось, и наше наступление потерпело неудачу. Выручили «катюши». Мы тогда не знали, что это такое. Перепугались до смерти. В снег попрятались. Стоял жуткий вой и грохот, а когда наступила тишина, то увидели: от деревни остались одни печки да трубы. Огромное количество убитых немцев и искореженной техники валялось кругом. В последующие дни с тяжелыми боями мы продвигались вперед, неся большие потери. От 6 тысяч бойцов осталось человек 60-100, и мы были отправлены на переформирование на территорию бывшего санатория «Мцыри»… За бои под Москвой меня наградили медалью «За оборону Москвы» (но это было в 1944 году ), присвоили звание ефрейтора и назначили на должность командира отделения связи».
Святой Георгий
на войне помощник
«После получения пополнения нас перебросили под город Асташков – 200 км северо-западнее Москвы. Овладели несколькими населенными пунктами, Асташковом, городом Валдаем. Много раз приходилось восстанавливать связь под артобстрелом и автоматными очередями. Бои шли ежедневно, землянки делали из воронок от взрывов снарядов и бомб, накрывали ветками сосен и снегом. Разжигали небольшой костер внутри, чтобы было тепло.
Один раз было такое. Командир роты дал задание найти обрыв провода связи. Тишина. И вдруг слышу шипение, а потом шлепок и взрыв. Вся шинель разорвалась в клочья, а на мне ни одной царапины. Тут и вспомнил своего хранителя Святого Георгия Победоносца. Мне отец сказал, когда провожал на войну: «Ты его помни и молись ему, и он тебя не оставит в беде. Дядя Ваня наш, что в Цусимском сражении был, так делал и живой остался».
Мы окружили части 16 немецкой армии в лесу весной 1942 года. Тогда было особенно тяжело. Весенняя распутица, снабжения почти никакого не было. На сутки выдавали 50 граммов сухарей и полкотелка кипяченой воды с крупинками гречки. Еле ноги таскали, опухли от голода. Отрубали копыта от убитых лошадей, варили холодец и делили между собой. В валенках ходили по лужам, все мокрые. Ослаб я совсем. Жив остался благодаря земляку-однополчанину Михаилу Гребенникову. Он с товарищем меня, ослабевшего, возьмут под руки и волокут. Говорю: «бросьте». Но они не бросают. Отогреют, свою порцию еды отдадут, а сами тоже еле держались. Летом получше стало, сил поднабрались. Из окружения немцев не выпустили…
...И расписался
на Рейхстаге
В конце сентября 1942 года ночью меня вызвал в штаб комиссар бригады, выдал направление в город Клин на станцию Медная в Ворошиловские лагеря. Здесь я учился 6 месяцев на курсах политработников. Из 250 выпускников мне и еще одному присвоили звание политрука, остальным – младшего политрука. Назначили комсоргом одного из полков формировавшейся 2-й танковой армии. Летом эшелонами отправили в Елец, потом через Ливны на танках, своим ходом поехали в Курск. Я отпросился у командира полка навестить родной дом. Он был наполовину разрушен, никого из родных не встретил, соседи сказали, что они в эвакуации. Город лежал в руинах. В Беломестной слободе сел на попутную машину и догнал свою часть…
Особо тяжелые бои начались под Понырями. 6 июля наш экипаж подбил два немецких танка. Я был командиром танка, в нашу машину попал снаряд, в борт. В живых остались я и механик-водитель Сергей с Урала. Полыхал огонь, в дыму я нашел нижний десантный люк и выбрался через него. У меня обгорели левый бок и рука. Подобрали после боя санитары и отправили в госпиталь. За этот бой получил орден Красной Звезды…
Потом была Украина. Наш танковый бросок был настолько стремительный, что немцы откатились, оставив две сотни единиц бронетехники. За освобождение Украины получил второй орден Красной Звезды. Но тут наше наступление остановилось из-за отсутствия горючего. Была весна 1944 года, я тогда был уже помощником начальника политотдела по комсомолу 2-й танковой армии. Вызывает меня командующий армии Семен Ильич Богданов. Он меня любил, говорит: «Ты мне вместо сына. Юра, – он меня так всегда называл, — слушай приказ. Бери три бензовоза и отделение солдат и езжай за горючкой к тыловикам. Это километров 100-120 отсюда, иначе мы завтра окончательно остановимся». Потом похлопал меня по плечу: «Сам понимаешь, другого послать не могу».
Проехав километров 30-50, нарвались на немцев. Бой длился с полчаса, мы все-таки прорвались, но потеряли 6 человек, и меня контузило… Привезли горючее. Семен Ильич обнял меня и говорит: «Я знал, сынок, что ты присягу выполнишь»…
Далее Георгий Агафоподов в составе все той же танковой армии прошел с боями Молдавию, принимал участие во взятии румынских городов. Потом армию перебросили на 1-й Белорусский фронт. Последовало освобождение Люблина, Варшавы. Здесь в боях сложили головы более 600 тысяч наших воинов. Танкистов Богданова нацелили на Берлин, но потом повернули на Кенигсберг, и лишь после его взятия армия пошла на Берлин, а к весне 1945 года, потеряв много танков и личного состава, вышла к пригородам столицы гитлеровского Рейха. Тяжелая, кровопролитная была битва за Берлин, вторая танковая армия воевала в авангарде наших войск.
В воспоминаниях Георгий Георгиевич пишет: «На Рейхстаге есть и моя подпись, справа от центрального входа на колонне».
Уехал цех в Ливны
После окончания войны его задержали на службе, направив в Главное Политическое Управление Красной Армии в Москву. Там дали недельный отпуск для поездки домой в Ливны, и вновь – военная служба в Инстербурге в качестве помощника начальника политотдела 334-й центральной базы вооруженных сил. Пришлось заниматься сбором материальных ценностей в Германии и отправлять в СССР по репарациям.
«На складах, занимающих большие площади, скопилось разное: картины, мебель, посуда…, на площадках размещалось много оборудования. Помню, в начале 1946 года вместе с начальником мы пришли к руководителю базы. Как раз в это время решался вопрос об отправке элементов разобранного цеха по сборке самолетов «Месершмитт». Это были металлические колонны, фермы, всевозможные металлические конструкции. Я вспомнил разрушенные Ливны и говорю генералу Яновскому: «Отправьте цех в город Ливны Орловской области, ко мне на Родину. Это центр страны, город сильно пострадал, большая помощь будет». Так и вышло. Прошло время на оформление документов, ожидания вагонов, погрузку, и пошел груз на Ливны…»
Здесь в 1947 году начали строить завод по производству малых гидротурбин «Гидромаш». И очень кстати пришелся груз, прибывший из Германии. Правда, больше года он пролежал под открытым небом, а потом залили фундаменты, смонтировали металлоконструкции, застеклили и получилось прекрасное, просторное помещение цеха, где начали делать центробежные насосы. Цех под номером 12 функционирует и в наше время. И одним из тех, кто дал ему путевку в жизнь, можно по праву назвать Георгия Георгиевича Агафоподова.
Умер Г.Г. Агафоподов в 2009 году.
|
