Пятнадцать лет назад Михаил Иванович Строев лишился обеих рук. И несмотря на это, не теряет бодрости и оптимизма.
 25.01.2017
 Общество
 0 коммент.
 380 просм.
 Автор: Людмила Перелыгина.
 О том, что случилось пятнадцать лет назад, в доме Строевых не любят вспоминать. Слишком тяжело. И всего-то началось с того, что Михаил Иванович — электрик по профессии — решил подработать. Согласился на предложение частного предпринимателя наладить электроснабжение малого предприятия. И в тот момент, когда он проверял трансформатор, напарник, не знавший о том, что руки Строева находятся на проводах, включил ток.
— К несчастью, я не потерял сознания, — вспоминает сейчас Михаил Иванович. – Сам спустился, сам попросил вызвать скорую. Боли почти не было. Ток высокого напряжения сжег нервы. Я видел только, что руки почему-то стали черного цвета.
Боль пришла потом с первой ампутацией, которую сделали в Ливенской ЦРБ. Потом перевели в Орел.
Почему-то самой страшной частью его истории мне показался рассказ о пребывании в Орловских больницах. В культях ампутированных рук начался некроз, и областные врачи сделали еще одну ампутацию, потом еще одну. Строев терял свои руки постепенно, по кусочку, по сантиметрам. Каждая операция — тяжкая боль и надежда, что это в последний раз. Что удастся сохранить локтевые суставы, предплечье… Но остановить процесс удалось, когда от рук осталось совсем немного.
И все равно у него оставалась надежда на протезы. Сразу после того, как зажили культи, Михаил Иванович с супругой Людмилой Григорьевной и сыном Игорем поехали в Москву, в научно-исследовательский институт. Мечтали – приобретем биопротез, и искусственные руки хоть немного заменят настоящие. Не получилось. Врач закрепил на остатках рук датчики и приказал представить мысленно, что нужно сжать кулак. Но чудо-механизм не отреагировал на мысленный приказ Строева. Сожженные нервы не смогли передать его. Попробовали надеть обычный механический протез. Он оказался слишком тяжел. Висел на плечах дополнительным грузом и почти не помогал.
Жить нужно
с достоинством
— Да вы не огорчайтесь так, я все равно справляюсь с жизнью, все насущные бытовые потребности обеспечиваю сам, — весело говорит Михаил Иванович, увидев, какое впечатление производит его рассказ о прошлом.
И тут же бойко демонстрирует свои умения: снимает и надевает носки и рубашку, открывает дверь в ванную и звонит по сотовому телефону сыну Игорю. Но для того, чтобы поесть и выпить чаю, ему уже требуется помощь супруги Людмилы Григорьевны. Она закрепляет на культях специальные резинки с матерчатыми карманчиками. В карманчики вставляются в соответствии с потребностями ложка, или вилка, или шариковая ручка. Оказывается, с помощью этого примитивного приспособления можно даже писать.
— Многие считают: если нет рук, человек должен хлебать суп через край, как животное, но я обедаю, как все нормальные люди, — с достоинством говорит он.
Дорога к этому достоинству была трудной. Да, поначалу заливал горе спиртным. Пока Людмила Григорьевна была на работе, заходил в ближний магазин, просил продавщиц налить стаканчик. Женщины жалели инвалида, наливали. И закуривать научился: губами доставал из пачки сигарету, зажимал у зубах спичку… Закурить без рук — это почти акробатический фокус, но освоил и его.
Энергичный от природы, очень деятельный мужчина тосковал без дела, постоянно думал о своей неполноценности. Нужно было отыскать занятие, а вместе с ним смысл новой жизни. В молодости Михаил Иванович писал стихи, их несколько раз публиковала ливенская газета. Попробовать снова? Но рифмы не приходили в голову, музы оставили самодеятельного поэта.
Вспомнил о городской легенде — безруком художнике Семене Семеновиче Полуэктове. Поехали с Людмилой Григорьевной к нему в гости, посоветоваться.
— Насчет рисования он меня ничем не обнадежил, — вспоминает Михаил Иванович. – Сказал, что если человек не рисовал, когда у него руки действовали, то теперь рисовать ногами не научится. Но сказал, что унывать не стоит: моя первая задача научиться обслуживать себя самого. Чем больше умений я освою, тем легче мне будет найти дело по душе.
А еще Семен Семенович показал несколько приемов и приспособлений, который помогут лишенному рук человеку обслужить себя. Но самым главным в этой встрече оказались бодрость и жизнелюбие, которые буквально излучал Полуэктов.
Эта встреча как-то помогла встряхнуться. Вот ведь живет человек полной жизнью, не сдается беде.
И весной Михаилу Ивановичу помогли закрепить на плечах тяжелые протезы. После нескольких неудачных попыток он стал копать лунки для посадки картофеля.
С людьми всегда
интересно
— Сейчас я уже не могу копать, — с сожалением признается М.И. Строев. – Возраст, да и протезы вышли из строя. Их нужно заменять каждые два года, а денег на это нет, с инвалидной пенсии не соберешь. Но вот лоджию отделывали изнутри вагонкой, так я, не дожидаясь рабочих, сам её покрасил.
Трудно представить чего ему стоила эта простая работа. И он по праву гордится тем, что справился с ней, все сделал сам.
Конечно, без помощи близких жить было бы очень тяжело. Все эти годы за Михаилом Ивановичем преданно ухаживала супруга Людмила Григорьевна. Ей помогал сын Игорь. Это их любовь и забота помогли ему сбросить тяжкий груз болезни и тоски.
— Однажды я вдруг задумался — они так обо мне беспокоятся, так заботятся, — признается Михаил Иванович. – Во всех больницах Люся была со мной, спала на полу у моей кровати, а я…
И он бросил пить. Потом пришел черед курения. А потом оказалось, что и без спиртного очень интересно жить, завязались отношения с людьми. Просто с соседями по дому было интересно разговаривать, вникать в их проблемы. У каждого они были свои, но были и общие: порядок в подъездах, колдобины во дворах, поиск места для стоянки автомобилей.
С этого поиска и началось. Строители не рассчитали, не оставили во дворе места для стоянки. И автовладельцы решили снести общую сушилку для белья и ставить на её месте свои машины. Михаил Иванович не удержался, вмешался в этот конфликт. Спорил и шумел на общем собрании, обращался в инстанции. Сушилку оставили на месте. А Михаил Иванович понял, что он – инвалид, сумел решить трудный вопрос, помог здоровым людям.
— С тех пор я на общественных началах стал помогать старосте нашего дома, — рассказал он. — Последнее мое достижение: выбил две машины асфальтовой крошки, чтобы засыпать ямы, выровнять поверхность двора.
Он стал частым гостем в организациях, от которых зависит благоустройство дома, говорит, что его там всегда хорошо принимают, прислушиваются к просьбам. А еще частенько бывает в обществе инвалидов. Там много интересных людей, есть с кем поговорить. Теплые дружеские отношения сложились с поэтом и художником Юрием Николаевичем Воробьевым. Хоть Михаил Иванович сам стихов больше не пишет, но поэзию очень любит и понимает, трепетно относится к поэтическому слову. Недавно Юрий Николаевич подарил ему свою новую книжку. М.И. Строев читает и перечитывает её. Еще один горячо любимый и перечитываемый поэт — Эдуард Асадов.
— Вот только последнее время общаться инвалидам стало труднее, — огорчается он. – Организацию перевели в новое помещение, а оно совсем крошечное, большой группой не соберешься. Очень жаль. Неужели городская администрация не понимает, что инвалидам нужно больше места?
Вот этот интерес ко всему в жизни и дает ему силы жить, несмотря на увечье. И еще любовь и забота семьи.
— Мои родные с такой любовью и вниманием относятся ко мне, что отказаться от жизни или тратить её на что-то низменное было бы предательством по отношению к ним,— говорит он. – Сейчас могу сказать, что я живу и преодолеваю трудности моей инвалидной жизни ради них, моих близких и любимых.
|
