В ливенском селе Никольское побывали генерал Пухов, писатели Симонов и Эренбург.
Скоро пройдет время — и воспоминания очевидцев и участников Второй мировой войны станут библиографической редкостью, исторической ценностью, одним из источников истины. Наш земляк старается сохранить эту память для своих потомков.
 08.02.2017
 Краеведение
 0 коммент.
 282 просм.
 Автор: Галина Кондратьева.
 Семья Шатохиных всегда на одной волне с жизнью своей страны и своего села. Фото автора. Да только делать это все труднее: 90-летний юбилей Семена Егоровича Шатохина уже на пороге. Впрочем, все же ему это удалось. Семен Егорович, будучи учителем и директором Никольской школы, рассказывал о войне (и многом другом) своим ученикам, записывал и запечатлевал воспоминания в этюдах и картинах. Даже сегодня, хоть и зрение все хуже, пытается наш земляк кое-что записать в ученических тетрадках — воспоминаний много, нет-нет да выплывет из памяти образ, деталь, картинка.
Домик окнами
в сад
Дом Шатохиных легко найти, он первый от кладбища и слева от дороги, но близость погоста скрывают буйные дерева. Домик словно прячется в старом саду, который сегодня занесен снегом. Видны крыши нескольких ульев. «Милости прошу!» — Семен Егорович открывает дверь. В комнате сразу бросаются в глаза фотографии в рамке на стене. Это семья — трое сыновей, супруга Анастасия Максимовна, сам глава семьи. От этих снимков веет вечным теплом, какое ощущаешь в любом таком доме, хранящем любовь и традиции. Одно только огорчает—уходит время, унося молодость и силы. Вот и душа дома, хозяюшка, медленно передвигаясь с помощью мужа, идет из своей комнаты, чтобы присоединиться к нам. Во время нашей беседы Анастасия Максимовна, вспоминая молодость, запевает любимые многими песни – сегодня чувствуется, как звенел ее сильный когда-то голос.
Здесь уютно, светло, тепло. И кто бы думал, что этот свет старый дом хранит еще с военных времен, что переживет он столько людей и событий! Военные корреспонденты (знаменитые писатели), командующие, враги и наши бойцы побывали в этом маленьком домике на перепутье времен. Была здесь и почта (мать работала почтальоном), и контора, Шатохины жили жизнью своего села в буквальном смысле слова. Старый дом хранит свою историю, энергетику и память об удивительных людях.
Ливны, воскресенье, 22 июня
День 22 июня 1941 года был солнечным воскресеньем. Семен с другом (тогда они были шестиклассниками) пошли пешком из Никольского в Ливны посетить краеведческий музей. Тогда располагался он в нынешнем Доме культуры. На Ленинской из репродуктора лилась музыка, люди гуляли, шли по своим делам. Вдруг в 12 часов все замерли — по радио объявили о начале Великой Отечественной войны. Но слова легендарного Юрия Левитана «Враг будет разбит! Победа будет за нами!» навсегда врезались в память и сердце Семена Шатохина, помогая ему в самые трудные минуты не терять присутствия духа. Однако, Москва далеко, друзья совсем не понимали грозной опасности. «Мы идем, посвистываем, а нам навстречу уже люди в военной одежде, с ружьями, пистолетами, — вспоминает Семен Егорович. — И одергивают нас: вы что веселитесь, разве не знаете, что началась война! А мы приехали в город провести выходной». Вечером ребята пошли в кино. В кинотеатре «Октябрь» к зрителям вышел военный при патронташе, винтовке.
— Товарищи! Вы слышали выступление В.М. Молотова — на нашу страну напал вероломный враг! Он опасен и коварен. Надо сплотиться для борьбы и быть готовым к защите Отечества!
Показали фильм об обороне Петрограда, настроение было тревожным. Когда ребята вернулись в село, люди уже были готовы к мобилизации: на выгоне стояли повозки с лошадьми. На второй день мужчины получили повестки на фронт. Со знакомым шофером Семен возил мобилизованных к поезду на станцию Коротыш.
Непрошенные «хозяева»
Немцы пришли в Никольское 9 декабря 41-го. Жители села со страхом их ждали, знали, что идет враг. К чему готовиться, как захватчики себя поведут? С воздуха они сбросили листовки: «Мы ваши освободители. Переходите на нашу сторону». Перед этим наши солдаты отступали, и все с болью смотрели на десяток почти разутых и плохо одетых красноармейцев, проходящих через Никольское: как же так, ведь Красная Армия всех сильней, наши защитники – это наша надежда… Врагу ничего не оставлять — такой был приказ. Продовольствие вывезли, многие дома сожгли.
Тем временем в селе появился вражеский обоз («гости» шли пешком, ехали на повозках и машинах, груженых провизией, оружием и ранеными. Один водитель был из наших, только с его шапки снята была звездочка, он тоже вел себя вольготно. Увидев Семена, подошел к нему и дал пачку галет (на пачке был написан год изготовления — 1936).
«Приходят, ногой открывают дверь, развешивают одежду, оружие. «Хайль, Гитлер!», кричат. Стали требовать еду, рыскать по амбарам. Мы с братьями попрятались. Они вели себя как хозяева»,—рассказывает Семен Егорович.
Картины того времени как сейчас встают перед глазами. Как немецкий повар варил в котелке на треноге суп, поигрывая на губной гармошке, но неожиданно прилетел наш самолёт и начал стрелять. Фрицы еле успели забрать свою стряпню, сели по машинам и дали деру. Впопыхах забыли полмешка соли. Это было сокровище! Семен, не слушая мать (боялась, что вернуться и расстреляют), спрятал соль в скирде соломы, и до конца войны семья пользовалась трофеем. Как Семен с братьями привел трех раненых лошадей и выхаживал их. Как, спасая деда, вызвался быть проводником для вражеского обоза, но воспользовавшись заминкой, скрылся, ожидая автоматной очереди вдогонку.
— Я мог неплохо говорить по-немецки. У нас были очень хорошие учителя. И за то, что они были очень хорошие, их расстреляли… — грустит Семен Егорович.
Кот и Новый год
Семью Шатохиных эвакуировали в Елец со всем скарбом и скотиной. Но из эвакуации Семен возвращался один — скорее хотелось домой. И оказалось, что он один-одинешенек во всем полуразрушенном селе! Родной дом стоял темный, нетопленый. На улицах села выли и брехали голодные собаки, слышался кошачий крик.
Есть было нечего, надо было растопить печь, а сил не было. Вдруг в сенях послышался шорох! Кто там? И тут Семен увидел своего кота Антона — тот, видимо, испугался при эвакуации и убежал, а сейчас вернулся, почуяв оживление.
— Я прижал его к себе, завернул в фуфайку, и мне сразу стало так тепло и уютно с мурчащим Антоном, что вовсе не страшной оказалась новогодняя ночь наступающего 1942 года, — и Семен Егорович улыбается.
…Около недели Семен с котом Антоном жили на баланде из отрубей. Вскоре из эвакуации вернулась мать, родные. Доски от соседних изб шли на дрова, как перебивались, сегодня уже трудно вспоминать. Наконец, появились наши обозы с веселыми бойцами в тулупах и валенках, с провизией. Увидев истощавшего мальчугана, они едва не заплакали: тут же отрубили огромные куски кобылятины, дали крупы, мыла, ножовку и все необходимое, чтобы можно было жить семье и дальше. С тех пор, считает Семен Егорович, именно в таком ритме (боевом и дружном) пошла жизнь в старом семейном доме.
Фронтовые будни в Никольском
В июне 1942-го наши бойцы располагались в доме Шатохиных. Вдалеке гремел фронт. Дом был весь изрешечен осколками. В саду офицеры сидели и печатали похоронки семьям погибших солдат — их были тысячи. Один политрук часто плакал — когда бомбили Минск, погибла его семья. Командующий фронтом Н. П. Пухов был в этом доме несколько раз.
В те дни в Ливенский район приехали военные корреспонденты—Константин Симонов и Юрий Жуков (по приказу Сталина). Они были веселые, молодые. Остановились в Никольском в доме Шатохиных. Привезли много книг, писали статьи о мертвом городе Ливны, который Гитлер приказал стереть с лица земли. Симонов тогда читал свое знаменитое стихотворение «Жди меня». Приезжал поэт Илья Эренбург, другие известные люди. Уже тогда Семен завел дневник — хотел все записать для истории! И сегодня тот дневник ведется: память вместила больше, чем можно было выразить.
В начале лета очень были активны пчелы, дружно роились, собирали с цветов пыльцу, меда были полные колоды.
Самое интересное — они не жалили солдат! Под каждым кустом стояли танки, машины, в огромном скирде замаскированы боеприпасы. Недалеко стояло орудие. На его ствол, на маскировочную ветку, приземлился оторвавшийся рой. Солдаты сбежались насладиться этой мирной картиной, смеялись, мечтали о том, как после войны заведут пасеку… Политрук снял гимнастерку, взял у санитаров марлю, ведро, крапивой ссыпал рой в ведро. Они его не тронули, а солдаты были в восхищении — вот это сила!
Иногда солдаты играли на гитаре, баяне, говорили о будущей мирной жизни. Они стистематически получали листовки, газеты, боевые листки, читали сообщения вслух. Очень любим был «Василий Теркин». Это было так радостно! Но часто рано утром налетали самолеты, «Ванюша» постоянно ревел, фронт гремел целыми днями. По Никольскому ручью стояла техника, солдаты, рыли блиндажи и укрытия.
Шатохины отдавали солдатам молоко, мед, яйца, в доме стояла солдатская кухня. Семен помогал солдатам рыть окопы и блиндажи, пас и поил лошадей. Из Жерновки неделю шли и ехали солдаты, больные и раненые, зрелище это было тяжелое.
Запомнился общий дух тяжелого быта, страшных боев, преодоления смертельной опасности.
Освобождение
Немцы отступили в направлении Тима, Долгого, Жерновки, Дубровки, Вязовика, Введенское и Опытного Поля. Там шли страшные бои.
13-я армия под командованием Н. П. Пухова пришла на прорыв летом. 28 июня 1942 года велись ожесточенные бои у деревни Лески. Немцы наступали. Нашим пришлось отступить на заранее подготовленные позиции. Утром армада вражеских самолетов обрушилась на Ливны по приказу Гитлера: «Стереть Ливны с лица земли за сопротивление!»
Немцам преградил путь «Ливенский щит» под Жерновкой. Черный дым и пламя были видны далеко. В городе войск не было, но множество населения погибло, а от города остались руины. К вечеру вражеские группы по 50-60 машин форсировали Тим, по пути на Никольское и Барково. Их прикрывали самолеты, атакуя деревни. Несмотря на нашу стойкость — 3 батальона 136-ого полка 3 часа не прекращали огонь — немцы наступали. Снаряды усыпали все, но к Ливнам враг не прорвался. Не дожидаясь ночи, немцы стали наступать со стороны Опытного Поля на Никольское, но спешно пришли танки командующего фронтом Катукова. В Жерновке и Овечьем Верху они смяли передовые немецкие части, заставив отступить вражескую пехоту. Но были потеряны лучшие танкисты: майора Рафатулова спасли из горящего танка, у погибшего в горящем танке Любушкина были обуглены кости и оплавлен наган, бойцы Егоров, Литвинов — все они сегодня на жерновском кладбище. В том бою судьба свела многих уроженцев Ливенского района.
И дальше шли новые бои за каждую высоту, каждое село, каждый дом. Об этих боях написано много, подвиг защитников Ливен и Ливенского района сегодня помнят, память эту берегут и передают дальше, другим поколениям.
Все жили на одной волне — и жители деревень и сел, и наши бойцы, защитники. Все помогали друг другу: сельчане собирали бойцам теплые вещи, вязали носки и варежки, пускали на постой, поддерживали их как могли, собирали средства на построение танковой колонны «Орловский партизан». Бойцы же подкармливали семьи с полевых кухонь, кололи дрова, помогали по дому. Ведь где-то на фронтах воевали такие же сыны и мужья деревенских матерей и жен. Все знали — каждый бой мог стать последним.
25 декабря 1942 года в Ливенском районе подвели первые печальные итоги: за год район лишился 70 школ, 76 библиотек, 21 медпункта, 506 жилых домов, много жителей погибло. Тем не менее, школы готовились к учебному году, начали работать районные редакции, почта, райкомы. Ливенский район был полностью освобожден 7 февраля 1943 года.
— Село на земле, оно всегда выживет. Были бы люди трудолюбивые, — уверен Семен Егорович. – И главное — у земли должен быть хозяин, который ее любит и бережет. Этим мы и живы.
|
