Евгения Бобылева и его супругу Любовь Луневу в деревне Окуневы Горы называют москвичами. И они действительно самые настоящие жители Москвы. Родились там и выросли на столичном асфальте. А вот, поди ж ты, оказались
в орловской глубинке, в сорока километрах от Ливен.
 31.05.2017
 Общество
 0 коммент.
 647 просм.
 Автор: Людмила Владимирова
 Мама Люба и Соня во дворе своего деревенского дома. Фото И. Королевой. В Москве стало душно
– Все началось с того, что мой папа Иван Васильевич Лунев познакомился и подружился с жителем Окуневых Гор Юрием Богдановым, – вспоминает Люба Лунева. – Юра отвез его в свою деревню, на отдых. И папа буквально влюбился в эти
места.
Иван Васильевич так впечатлился рекой и лесом, местными полями и приветливыми жителями, что решил купить в Окуневых Горах дом.
– Это для меня и мамы, – объяснял он свое решение дочери и зятю. – Сейчас мы все в одной квартире теснимся, а вот когда мы, старики, уйдем на пенсию и переедем в деревню, вам свободней будет.
Но «домик в деревне» понадобился намного раньше выхода на пенсию. Заболела Надежда Васильевна, мама Любы, да и здоровье её старшего сына Сережи оставляло желать лучшего. И на семейном совете решили отправить их в деревню не на одно лето, а на целый год. Ну а вместе с ними поехали сама Люба, младшая дочка Соня и её супруг Евгений Бобылев. Все они решили стать– хоть на время– деревенскими жителями. И не пожалели о своем решении.
– Вы себе не представляете, что это такое – жизнь на пятом этаже московской четырнадцатиэтажки, – говорит Люба. – Жизнь с вечным шумом лифта на площадке, с индустриальным пейзажем за окнами. Представьте себе: из нашего окна открывался вид на Капотню – промышленный район Москвы, и все капотненские ядовитые дымы тоже летели в эти окна. Как тут сохранишь здоровье детей и
родителей!
Люба вспоминает долгую дорогу на работу и обратно, которая отнимала у неё и у мужа массу времени, толчею на улицах. Но уже и того достаточно, что сейчас из её окна видны не дымящие трубы, а зеленые кусты, бескрайний простор полей. И тишина. Можно смеяться этой старой шутке о тишине, но жители многомиллионного мегаполиса, оглушенные потоком машин и шумами жизни большого города, эту тишину очень ценят.
Деревенские радости
Они искренне захотели стать самыми настоящими деревенскими жителями. Евгений устроился в местное хозяйство водителем, Сережа пошел учиться в Кировскую сельскую школу, а Надежда Васильевна и Люба стали налаживать личное подсобное хозяйство.
Страшновато было поначалу, но тут выручили местные жители. Соседи терпеливо учили выращивать живность и ухаживать за огородом. Люба добрым словом поминает соседку Ирину Васильеву, которая стала настоящей наставницей никогда не живших в деревне горожан и хорошей подругой Надежды Васильевны.
– Вы будете смеяться, но проще всего было купить собаку и труднее всего было решиться завести поросенка, – признается Люба Лунева. – Чем кормить, как ухаживать – темный лес. А тетя Ира настояла, просто подарила нам маленького поросенка, растите и все.
Сейчас они уже вырастили третью свинью. Яйца тоже свои, куры выводят цыплят, а в вольере в сенцах деревенского дома попискивают маленькие утята. В первый раз попробуют растить уток.
Уставали, конечно, с непривычки, но на деревенском воздухе и усталость особая, она, по словам Любы, проходит гораздо быстрее.
Сережа и маленькая Соня привыкли к деревенской жизни. У них сразу появились друзья и подруги, они стали проводить много времени на свежем воздухе. Сережа зимой бегал в школу на лыжах, три километра туда и три обратно. И эти тренировки оказали укрепляющее действие на его здоровье. Лечащий врач в Москве это подтвердил. Правда, иногда дети сердятся, они недовольны отсутствием Интернета. А Люба радуется. Раньше её просто в отчаяние приводило постоянное сидение сына и дочери за компьютером. Нет, деревенское детство, проведенное на природе, на речке, куда лучше московского, на асфальте.
Сколько радостей было у детей и родителей в прошлом году! Походы в лес за грибами были неудачными. Зато ягод набрали столько, что потом до ночи перебирали, прежде чем начать варить варенье. А купанье в реке Сосне, когда ребятишек из воды просто не вытащишь, а печеная картошка осенью!
– Это был удивительно счастливый год, – говорит сейчас Люба. – Лучшего в моей жизни не было.
Возможно, нам, местным жителям, и странновато это услышать, но Люба Лунева с удовольствием осталась бы в деревне навсегда.
Уезжать,
нельзя остаться?
Однако, у жизни суровые законы. Евгению надоело зарабатывать по восемь тысяч в месяц, и он поехал в Москву поискать работу получше. Это бы ничего: многие селяне работают вахтовым методом в столице, но Сережа в нынешнем году заканчивает девять классов школы. Нужно учиться дальше, получать профессию. Если это можно будет сделать в Ливнах – хорошо. Ну, а если учебного заведения по избранной профессии не найдется, придется возвращаться в Москву.
– К тому же, меня очень беспокоит проблема обучения первоклассницы Сони, – говорит Люба. – Раньше я думала отдать дочку в Кировскую школу. Но теперь говорят, что эту школу закроют, и детей будут возить в Сергиевское. Так далеко я маленького ребенка не отпущу.
Но если они и уедут, то обязательно вернутся на следующее лето. А в Москве они будут вспоминать домик из красного кирпича, старый вяз, изгибы Сосны, жаркое летнее солнце и веселый «слепой дождь».
Когда-то устроиться в Москве было голубой мечтой и вершиной жизненного успеха для каждого деревенского парня и девушки. Вот и дедушки и бабушки Любы и Евгения уехали в Москву, стали столичными жителями. Но генетическая любовь к земле, к природе, осталась в крови и проснулась в их внуках. И потомственных москвичей неумолимо тянет в деревню. Кто-то покупает деревенский дом под дачу и на этом успокаивается. А кто-то, как Люба, Евгений и их родители, готовы вернуться на землю. Вот только некому на местах поддержать этот выбор. Эта тоска по деревенскому прошлому – как много она могла бы дать нашей
глубинке!
|
